Вернуть свое: житель Горловки рассказал о службе в полку спецназа ВСУ

О том, как жители пострадавших регионов становились на защиту своей земли, рассказал горловчанин Александр Гричук с позывным “Морячок”. На него охотились боевики, но он не сдался. С одним рюкзаком выехал из Донецкой области и вернулся с оружием в руках.

По меньшей мере 30 тысяч участников войны, по официальным данным, – выходцы из Донецкой и Луганской областей. Эта цифра, вероятно, гораздо больше, ведь многие выходцы с Донбасса, участники боевых действий, зарегистрированы в других регионах. Давно пора опровергнуть миф, что на Донбассе “восстали” исключительно местные жители и пошли воевать против своей страны и армии. Но защитников Украины гораздо больше, чем утверждает роспропаганда.

Как выглядела весенняя мобилизационная кампания 2014 года, объясняет военный аналитик Александр Сурков:

“Всеобщая мобилизация в Украине началась непосредственно после аннексии Крыма в марте 2014 г. Первая волна – 35 тыс. человек, вторая – 15 тыс., третья – 60 тыс. Долго ходили слухи, якобы из Луганской и Донецкой областей жителей не мобилизовали. Но это не так. Лично меня руководители Генштаба, которые занимались мобилизацией, заверили, что директивы на мобилизацию жителей Донецкой и Луганской областей были в свое время отданы.

 

Почему все не так просто? Уже в апреле 2014-го мы начали терять контроль над очень большой территорией. Те, кто там был мобилизован городскими и районными военкоматами, призывались не в украинскую армию, а в незаконные формирования, потому что почти все силовые структуры там перешли на сторону врага. С другой стороны, очень многие украинцы пришли в военкоматы на контролируемые территории – и дончане и луганчане призывались и добровольно пошли воевать. Сколько их было, мы не знаем. Все, что связано с мобилизацией, является гостайной. Но известно, что жителей Луганской и Донецкой областей, которые получили статус участника боевых действий, – более 30 тыс. А это для такого региона очень большая цифра. То есть то, что дончане и луганчане не воевали, не были добровольцами и не призывались, – неправда”.

О том, как жители пострадавших регионов становились на защиту своей земли, “Тайнам войны” рассказал горловчанин Александр Гричук с позывным “Морячок”. На него охотились боевики, но он не сдался. С одним рюкзаком выехал из Донецкой области и вернулся с оружием в руках.

 

Александр Гричук, 56 лет. Родился в Оренбургской обл. в России. Когда ему было 5 лет, семья вернулась в Украину, в Винницкую область. После окончания школы переехал в Горловку. Служил три года на флоте, работал в шахте, получил высшее образование. С 1994 г. основал бизнес, которым занимался до начала русско-украинской войны. В 2013-2014 гг. вместе с местными активистами-патриотами, в частности, с депутатом горсовета Владимиром Рыбаком, начал борьбу с оккупантами и коллаборантами. После того как оккупанты замучили Рыбака, стал добровольцем в батальоне “Днепр-1”.

В июле 2014-го совместно с 93-й механизированной бригадой и “Правым сектором” повторно освобождал Пески. 14 сентября там же получил ранение. На этих позициях познакомился с Героем Украины, полковником Александром Трипаком с псевдонимом “Редут”. Впоследствии присоединился к 3-му полку спецназначения, где служил до 2019 г. Из рядов ССО уволился, находясь в должности старшины – заместителя командира группы.

 

– Горловка оккупирована. Когда вы поняли, что в вашем городе начинается война?

– Зимой. Начался штурм админзданий. В первую очередь райотдела и СБУ. Мы, увидев это, создали инициативную группу. Сняли офис и зарегистрировали. “Новогорловка” – есть такая организация.

– Какова была цель организации?

– Противодействие России.

– То есть вы тогда уже понимали, что за этим стоит Россия?

– Конечно. В Донецке были автобусы из Ростова. Все российские автобусы. Людей привозили скопом туда. Видно было и первую жертву в Донецке – мальчика подрезали. Это все русские делали. Милиция была на их стороне, полностью на стороне “сепаров”. Мы готовы были встать с оружием в руках и противостоять. Нам никто не дал этого права.

Захват отделения милиции в Горловке, 2014 год. 5 канал

Десятки тысяч жителей Луганской и Донецкой областей взяли оружие и пошли защищать свой дом, свой Донбасс. Вот история одного из них, Михаила Вершинина:

“У меня до сих пор, честно говоря, от флага Российского дикое желание агрессии. Я хочу защищаться, встать в стойку и нападать. Правильно или нет, я не знаю, – но это моя реакция после того, как я увидел, что происходило на площадях.

Вот разница между черным и белым не бывает четче. Смотришь направо – стеклянные глаза и перегар, ощеренные рты. Смотришь налево – стоят люди интеллигентные, с нормальными глазами, чуть с ужасом смотрят на происходящее напротив.

Крайний митинг, когда было великое избиение, кажется, 27 апреля 2014 г.: было красивое шествие, его встретили толпы людей пророссийских, у них были примотанные к рукам саперные лопатки скотчем. После того как я увидел, что милиция отдает им щиты, палки (потом они приходили и у милиции составляли эти дубинки) – я понял проблему нашей правоохранительной системы: она тупо слилась”.

 

– Насколько это было опасно в тот момент? Понятно, что пророссийские силы тогда преобладали. Не только в Горловке, но и во всем Донецком крае. Чувствовали ли вы эту опасность?

– Мы чувствовали ее, но не настолько. Тогда еще не думали, что все зайдет так далеко. Чтобы вы понимали, нам угрожали оружием открыто (милиция сбоку стояла). Они открывали багажники возле горсовета, в багажниках стояли автоматы. Они нам показывали эти автоматы. Мы милицию звали – ноль эмоций.

– Кто они? При каких обстоятельствах это происходило?

– Это было, когда они вывешивали флаги российские на горсовете, а мы снимали, когда с Клепом (Евгений Клеп, в 2014-м городской голова Горловки – ред.) они собирали какие-то заседания. Мы приходили и разгоняли их. Клеп немножко побаивался, и на ту сторону хотел, и на ту – на двух стульях сидеть. Так не получилось.

– Вы отстаивали свои позиции. Как на вас реагировало гражданское население?

– Процентов десять нас поддерживали. Большинство было против. Соседи были категорически против. Все хотели Россию, видите ли.

– А вы говорили, что надо?

– Да, у меня один флаг должен быть. И это не триколор.

– Каким было ваше первое задание? Когда собрались в группу, какими были ваши первые активные действия?

– Нам звонили из горсовета, мол, они вывешивают флаг или собираются там с Клепом.

– Триколор?

– Да, вывешивали триколор. Мы ехали снимали. Мы мешали им заседания проводить с городским головой.

Их было около сотни на всю Горловку – активных проукраинских патриотов. Тех, кто во времена правления беглого президента Януковича организовывал в городе проукраинские акции – на День Соборности, День Независимости, день рождения Тараса Шевченко.

Владимир Рыбак – один из них. В 2013-2014 гг. ездил в Киев поддержать Революцию Достоинства. А весной 2014-го оказывал сопротивление российским оккупантам. Его борьба с врагом была прямой и бесстрашной.

 

12 апреля 2014 г. российские наемники ворвались в Славянск, а через несколько дней хозяйничали в Горловке, захватив местное отделение милиции.

17 апреля проукраинские активисты организовали в городе митинг “За единую Украину”, в котором принимал участие и Владимир Рыбак – депутат горсовета, один из двух на весь совет представителей оппозиционных сил. Оппозиционных к “Партии регионов”, которая имела большинство во всех рай- и облсоветах Донецкой и Луганской областей.

 

Во время митинга Владимир пытался снять со здания горсовета фейковый флаг псевдореспублики. Этими “флагами” был увешан весь горсовет. Ему не дали этого сделать и местные коллаборанты с георгиевскими ленточками, и молодые люди спортивной внешности, неизвестно откуда появившиеся возле госоргана. Рыбак пытался пройти к городскому голове, поговорить с ним. Но через несколько минут после стычек на крыльце неизвестные в камуфляже и балаклавах скрутили Рыбака и вывезли в неизвестном направлении. Через пять дней его изуродованное тело со следами ужасных пыток найдут в реке Казенный Торец.

Похищение Владимира Рыбака. 5 канал

По информации СБУ, убить Рыбака приказал российский военный Игорь Безлер по прозвищу “Бес”. По его указанию 17 апреля представители т. н. “милиции” Горловки оппозиционера похитили и пытали в штабе боевиков в Славянске. Другой российский военный – Игорь Гиркин-Стрелков, который тогда заправлял в Славянске, – поручил т. н. “народному мэру” Пономареву вывезти тело Рыбака.

В 2015 г. Владимиру Рыбаку присвоили звание Героя Украины посмертно с вручением ордена “Золотая Звезда” за мужество, патриотизм и самоотверженное служение украинскому народу. 18 апреля того же года на фасаде городского отделения СБУ в Славянске установили памятную доску в честь замученного патриота. Он не просто боролся с оккупантами, отстаивая государственные символы и призывая других к борьбе. Владимир Рыбак и его единомышленники разрабатывали план борьбы с Россией и ее коллаборантами. План, который будут воплощать уже без него.

 

– Все эти планы разрушились, когда боевики убили Владимира.

– Да. Когда его убили. На похоронах нас снимали. Нас предупредили: “Вы следующие”. В офисе ждала засада, нам сказали в офис не приходить. Я поехал домой, собрал быстро сумку и уехал. Думал, на месяц-два.

– А, оказалось, что на восемь лет. Вы понимали, что хотите вернуться на Донбасс только в составе военизированного подразделения, чтобы продолжить борьбу.

– Иначе не могло быть, потому что я уже видел оружие, настроения, смерти. Другого выхода не было. Я вышел в Днепре в конце мая. В 20-х числах был зачислен в полк. Вернулись в Мариуполь – там очень настроены были против нас, людей еще били за украинский флаг.

– Вы пытались общаться с соотечественниками и объяснять, что Россия – это нехорошо для Украины?

– Люди нормальные, адекватные понимали все. Так что мы с ними наладили сотрудничество, разоблачили несколько банформирований, взяли квартиру с оружием.

– Куда вас перебросили потом?

– Меня бросили на обрыв сначала, потом попал на Пески. Вместе с 93-й бригадой, “Правый сектор” и мы тогда зачищали Пески.

– Когда вы ехали на Пески, понимали, что там ваш дом. Какие были эмоции?

– Надеялся, что через неделю дома буду.

– Лелеяли надежду, что начнется освобождение городов, и вы вернетесь?

– Все на это надеялись. Мы уже в Донецке были, в Донецк заходили несколько раз. Несколько десятков раз. Заходили на склады военные. “Взрывчатку” немножко таскали у них. Раз попали в засаду, но, слава Богу, никого не ранило. Машину только продырявило в нескольких местах, а так мы выскочили: выводили на прямую наводку и по точкам вывели потом.

 

На эту тему: Офицер 79-й бригады «киборг» с позывным «Маршал» о войне, людях и о отношении к России

– А то, что вы местный (уверена, что ваши побратимы были тоже из Донецка, из Луганска) помогало ориентироваться на местности?

– Конечно. Мы знали, где что находится, мы знали слева-справа что у нас, где можем укрыться, как пройти, проехать. Это очень помогало. Плюс среди местных жителей нам информацию предоставляли.

– А вы налаживали связи благодаря тому, что вы местный?

– Уже круг сочувствующих был очерчен: кто за, кто против. Кто мог, кто не боялся – с теми общались. Встречались и в Артемовске (Бахмут – ред.) и в Дзержинске (Торецк – ред.) и в Песках приезжали меня люди навещать.

Михаил Вершинин:

“Скажем так: никаких действий серьезных не предпринимал где-то до июня. Именно серьезных, радикальных. Я начал потихоньку кататься по городу ночью, снимать на телефон, выкладывать во “ВКонтакте”. Потом на меня вышли люди, которым было интересно это видео, потом крутился по местам. Меня спрашивали: “Может, тут приедешь посмотришь?”. Я понимаю, что, по сути, это задача. Надо сделать. Я проезжал, снимал видео, отправлял. Потом начались моменты по проведению техники… Это была легкая разведывательная работа. Легкая потому, что я нигде не углублялся, просто общался с людьми, сбрасывал все в сеть. На момент отъезда семьи мои задачи были: провести колонну, посмотреть, где стоит техника, где заходит, по следам проехаться, посмотреть местоположение”.

Фрагмент видео волонтера М. Вершинина. 5 канал

– А какая ситуация была с вашей семьей? Вы уехали воевать, а ваша жена, дочь остались в Горловке. Если за вами следили, то, наверное, в опасности была и семья.

– Была в опасности. Жену дважды на допрос забирали. Один раз на работе засаду делали. Дома была засада. До воскресенья сидели, ждали, что я вернусь. Раз жена пошла навещать дочь. Вышла дочь (на седьмом этаже квартира была) – и машет (жена – ред.), прощается с дочерью. Подъезжает джип, выскакивают люди вооруженные и в машину бросили ее, повезли на допрос. Они мне это рассказали – дочь позвонила – я решил дочь в первую очередь эвакуировать.

– А жена как переживала допросы? Что боевики спрашивали? Спрашивали, где вы?

– Да. Она молодчина, держалась хорошо. Сказала, что я в Абхазии – и это сработало.

ВСУ. 5 канал

Михаил Вершинин:

“Была группа волонтеров, которая помогала военным. Находясь в оккупированном Донецке, эти люди получали с “большой земли” посылки на “Евроэкспресс” – почту, которая еще тогда работала. Мы приезжали, забирали эти посылки и через сепарские блокпосты доставляли. Потом на нас, грубо говоря, начали охоту. Пошла информация, что охотятся на волонтеров. Я из своего пикапчика сделал автомобиль с “двойным дном”: мы прятали то, что надо было, – карты, технику, оборудование. Сверху ставили продукты – и это все из-за блокпостов. С Лилей садились или с Натальей, включали “абсолютно такие свои-свои”. Я в робе грязной, в очках. Они такие: “Куда едете?” – “Да везем на Опытное. У нас шеф с войны сбежал, везем ему продукты”. Все время проходили по такой теме. Да, наши прописки всегда нас спасали”.

Фрагмент видео волонтера М. Вершинина, ночной Донецк. 5 канал

– Как в вашей жизни появился 3-й полк спецназа?

– Были в Песках. У нас в машине аккумулятор лежит. Мы, зная, что там много техники, подбитой в аэропорту, попросили у ребят аккумулятор. И кто-то сказал что-то типа: “Да они мародеры, сами себе найдут”. Нас это задело, мы с “Сантой” прыгнули в машину и поехали на разборки. И поехали той дорогой, по которой они сами не ездили, потому что там сепары часто засаду делали. Приехали, познакомились, назвали это фейком, кто-то ляпнул там что-то невпопад. С Трепаком познакомились.

– Трепак – это “Редут”, командир третьего полка. Александр Трепак.

– На тот момент – командир батальона. Договорились сотрудничать, обменялись телефонами, рацию взяли, чтобы напрямую с ними была связь. Рассказали о себе немножко, что мы, где мы. Он информацию всю собирал – разведчики есть разведчики. На тот момент аэропорт был практически заблокирован, мы его держали от Донецка справа и Авдеевка. А так сепары гуляли полностью, засады делали. Информация о перегруппировке войск, где продолжается в Донецке, – имела большое значение для Трепака. Мы делились информацией. Был момент, когда хотели еще раз Пески оставить. Была команда уже, вещи собраны, были в Карловке уже. Но мы с этой группой были не согласны, в который раз поехали к Трепаку и решили, что будем отступать в аэропорт. Не будем в Карловку отходить, а помощь им (в аэропорту – ред.) нужна, у них мало было народу. Он сказал, что примет нас в свои ряды.

 

Третий полк спецназначения Сил Специальных Операций ВСУ – это именно то подразделение, которое годами наводило ужас на боевиков. О его самых ярких боевых операциях – тех, о которых уже можно говорить, –  рассказал военный аналитик Александр Сурков:

“Третий полк спецназначения им. Святослава Храброго создан в 1992 г. Тогда он дислоцировался в Крыму, в г. Старый Крым. В 2000 г. полк сменил место постоянной дислокации и был переведен в Кропивницкий. Он подчинялся Главному управлению разведки Минобороны Украины. С началом боевых действий возникла сложность: тогда полк переподчинялся от Минобороны к ВСУ, к оперативно-тактическому управлению “Юг”, которое располагалось в Днепропетровске (ныне Днепр). Но с началом войны это сыграло свою роль в том, что полк стоит недалеко от зоны АТО.

Военнослужащие группы третьего полка спецназначения были задействованы в охране объектов в глубоком тылу, то есть за линией разграничения. Это оборона аэродрома Краматорска, оборона ДАП, Амвросиевки, где находился в марте-апреле 2014 г. наш небольшой контингент. Все эти задачи группы Третьего полка выполнили успешно, кроме того, защищали в Бахмуте базу бронетехники до того момента, как она была освобождена нашей армией.

 

Что касается действий третьего полка в секторе “Д”, то, пожалуй, наиболее выдающаяся операция – целеуказание в районе н. п. Осыково, где по состоянию на 26 августа 2014 г. находились группы управления силами российского вторжения, российского Генштаба. Бойцы третьего полка эту группу определили, навели на нее артиллерию и полностью уничтожили. Таким образом очень усложнили России задачу по вторжению. Вообще, третий полк спецназа был очень широко задействован в секторе “Д” – взятие под контроль Саур-Могилы, сопровождение наших колонн и другие задачи, связанные напрямую с теми, которые выполняли все войска АТО. В октябре 2014 г. и зимой 2015 г. группы полка выполняли задачи на Дебальцевском плацдарме и других рубежах”.

 

– Александр, что для вас третий полк спецназа? Вы там прослужили 4 года.

– С января 2015 г. по 2019 г. Это новая страница в моей жизни. За знания, которые я получил в третьем полку, очень благодарен Александру Сергеевичу. Он очень классный командир был, имел за честь воевать рядом с ним. Получил много знаний. Если бы я обладал этими знаниями в Песках, я в засады не попадал бы вовсе.

– А сколько было засад?

– Трижды я попадал в засады. Раз в Донецке, раз на вышке под аэропортом и третий раз – когда танк подбили под Песками: у нас было четыре “двухсотых” и четверо раненых, я в том числе.

– Чем ваша служба в третьем полку отличалась от службы в полку “Днепр-1”?

– По специфике – мало чем. Только знания, потому что я очень много знаний получил в третьем полку. А так мы занимались практически той же работой.

Флаг Украины, спецназовцы. 5 канал

На эту тему: Авдеевка. Промзона. Репортаж

– В тылу врага?

– Мы в Донецк заходили много раз, постоянно заходили туда, ставили мины….

– Существует ореол таинственности вокруг людей, которые служат в подразделениях спецназначения. Что входило в ваши обязанности, с кем или с чем вы себя ассоциировали в процессе службы?

– Разведчик-диверсант не должен быть очень заметным. У нас работа вся в тылу. Здоровье нужно, выдержка, сила. Все зависит от выдержки. Можно часами, чуть ли не сутками в засаде пролежать, дождь, снег… это мы все проходили. Нас этому учили. И очень хорошо учили.

– Вы сказали, что это группы риска.

– Это постоянно риск. Работа в “серой зоне” и в тылу врага – это всегда риск. Тебя не должны видеть ни наши, ни их. “Тихо пришел, тихо ушел”, – как Риффмастер написал песню.

Спецназовец. Открытые источники

– Она соответствует действительности, потому что взята из реальной жизни. Были ли с вами рядом выходцы из Донбасса?

– В первую очередь, это “Санта”. Он из Луганска. Царство ему Небесное. “Вальдемар” – тоже из Луганска. Мы группой перешли из “Днепр-1”. И еще “Полтава”. Перешли группой прямо в третий полк. Очень много людей в третьем полку из Донецкой, Луганской областей. Хотя сначала нам говорили, что только из Западной Украины все добровольцы, а Луганская и Донецкая земля не хочет себя защищать. Не знаю … у меня очень много знакомых, которые ушли и из 93-го полка, и из “Днепр-1”.

– Чем мотивированы были ваши знакомые?

– Это же наша земля. И страна у нас одна. Не должно быть триколора над головой! Никогда.

У меня такой случай был. Мой знакомый, бывший друг, когда мы выехали из ДАП, звонит, говорит: “Все, аэропорт наш!”. Я говорю: “С чего ты решил?”. А он на вокзале жил, говорит: “Я из окна вижу флаг”. Отвечаю: “Сережа, не поверишь, я только оттуда выехал. Не ваш он и не будет ваш”. Таков был случай.

– То есть есть среди ваших знакомых людей из Горловки те, которые все же поддерживают Россию?

– К сожалению, их гораздо больше.

– А есть среди ваших знакомых из Горловки те, кто воюет по ту сторону?

– Есть такой случай. Он не правой рукой был Безлера, но был приближен, на его свадьбе Безлер был свадебным отцом. Он дослужился за 1,5 года до полковника, замкомандира бригады. А потом его нашли повешенным в ангаре. Сказали, сам повесился. Хорошая жизнь.

Михаил Вершинин:

“В Донецке и Луганске произошла революция неудачников. Восстали те, кто всю жизнь толком работать не хотел, не умел. И тут вдруг привалило счастье. То есть такой кровавый “социальный лифт”. Но люди, которые зарабатывали нормальные деньги и имели понимание, что такое дом, семья, страна, – даже если не очень разделяли украинскую позицию – они прекрасно видели, что эта масса, которая бегает с автоматами, убивает то, что они строили. Поэтому четкое понимание было того, что люди со стороны России, – это гопники. И это было видно. Я общался с ними – и это очень страшный момент”.

Митинг оккупантов, Донбасс, 2014 год. Фото: 5 канал

На эту тему: «Я хочу жити в країні, де герб робив Нарбут»

– Многие военные мечтают вернуться на место боевой славы. Есть ли место, куда бы вы хотели вернуться на родном Донбассе?

– Я уже возвращался. В 2014 г., когда был в “Днепре-1”, в Песках находился очень долго. Когда вернулся в третий полк, была возможность снова побывать в Песках… Я был там несколько лет.

– Почему для вас этот город так важен?

– Я там потерял побратимов боевых. Это мой первый боевой опыт. И какая-то… ностальгия по этим временам. Я там друзей многих нашел. Одних потерял – других нашел. И это уже на всю жизнь.

– Потерянных – имеете в виду тех, кто остались в Горловке?

– Да, тех, которые подняли триколор.

– Они уже не друзья?

– Они уже враги.

– Я благодарю вас за вашу историю. И благодарю вас за ваше мужество и за то, что вы пошли защитить свой дом.

Тот, кто может защитить свой дом, может защитить и Украину.

Источник: 5.ua